Аэропорт.
Между двумя терминалами тянулся старый забор, немного, метров тридцать. Сотрудники аэропорта обычно ворчали, когда встречающие или просто компашки собирались у забора. Летом прилетевших привозили прямо к воротам в этом заборе и выпускали, а столпившиеся мешали все открывать и даже просто выйти было порой не так просто.
Но все до единого сотрудники делали вид, что вниз их глаза не опускаются. И вдоль всего забора, крепко держась за слегка ржавые прутья, стояли дети.
Это одно из самых ярких воспоминаний детства. Летний вечер, терминал дает большую тень, и можно стоять, даже не щурясь и смотреть на летное поле. Оно сильно нагрето за день, и ветер дует почти жаркий. Кстати, в один из вечеров куривший неподалеку сотрудник в оранжевой жилетке объяснил мне что поле – летное, а в конце него полоса – взлетная.
Вон «тоненький» побежал, это наш, российский взлетает. А спустя минут десять неторопливо провозят огромный самолет с большими винтами, и с нарастающим ревом он уходит в небо. Разумеется, взлетавший Ту был и больше и шумнее, просто полоса у него дальняя. Но разве это было важно тогда, двадцать лет назад?
Катятся странные машинки, везут багаж. А следом едет почти что маленький автопоезд, за машинкой позвякивают «вагончики»: цистерны и прицепы. И иногда совсем близко проезжает машина почти что из фантастического фильма и детвора восторженно вздыхает. А кто-то даже начинает просить маму купить такой же в магазине. Но модельку буксировщика я до сих пор не видел ни разу в магазинах, так что вряд ли кто-то мог похвастаться такой невиданной игрушкой.
Проходят годы, все так же аэропорт остается самым интересным местом. Их всего четыре таких. Дедушкин гараж, где пахнет бензином, старым маслом и кислотой из разных аккумуляторов. Там стоит старый мотоцикл, зеленый, потертый, весь в куче царапин. И оранжевый Москвич, с блестящими дисками на колесах, и одной-единственной царапиной на боку. Даже тогда было понятно, какой агрегат дед любит больше. Машину он никогда не понимал и заводил подчас с помощью соседа.
Вокзал – вот второе место. Точнее, даже не сам вокзал. До гаража деда вела узкая тропинка через жд пути, а потом вдоль старого бетонного забора. Там было много песка, из под которого виднелись древние рельсы, нырявшие под огромные заросшие ворота. А за ними, вдалеке ползал огромный мостовой кран. Он сам умел ездить сразу по двум полосам рельсов и страшно грохотал!
Третье место – порт. На пристани было скучно, там просто иногда стояли большие корабли. Зато за рекой грузились баржи и лесовозы. Часто можно было видеть, как грузовики тащат кучу леса в город, как его обрабатывают на лесозаводах. А летними деньками было очень интересно смотреть, как грузят лес на корабли. Дед довольно сидел на старой скамейке, где не хватало одной рейки и читал Аргументы и факты все это время.
И аэропорт, да. Самый интересный из всех. Краны я понимал, машины, даже корабли понимал. А как живет аэропорт – нет. Мне не очень хотелось понять самолеты, ну, летают и летают себе. Но аэропорт, он же такой… Такой, из книги! Там вращаются локаторы, ездят странные машинки, а порой резко взлетают боевые истребители. И дед, что любил собирать грибы и клюкву в лесочке за аэродромом, однажды принес часть самого настоящего метеозонда.
Проходят годы, аэропорт все еще очень интересное место. И вот очень красивая женщина в белоснежной блузке, с гривой густых волос, на звонких каблуках открывает передо мной неприметную дверцу в зале ожидания и приглашает зайти.
Там узкий коридор, куча кабинетов с обшарпанными старыми дверями. Там стены с облупившейся зеленой краской. Там висят таблички «не курить» и запах табака пропитал, кажется, даже краску на стенах.
- Это что, молодое пополнение?
- Женя, не надейся и иди своей дорогой. Не порти мальчика.
Довольный хохот и мужчина стремительно уходит дальше по коридору. Каблуки звенят совсем громко по железным ступенькам крутой лестницы. «Смотри, но тихо» - и теплые пальцы аккуратно подталкивают меня вперед.
В башне диспетчеров не говорят громко, это почти что закон. Взлетает «толстенький» боинг и меняется значок на экране. На радаре ползет яркая точка. Кого-то кому-то передают. Ветер боковой, двенадцать метров в секунду. Эшелон восемь-ноль, затем разворот и десять-ноль.
Проходят годы, аэропорт все так же остается интересным местом. И очень родным. Сколько раз я проходил через эти воздушные врата? Не помню, по несколько десятков раз за год. Вот уже и воздушные гавани столиц становятся знакомы до дальних уголков. И нет спокойнее места в жизни, чем 18А на любом рейсе.
Я знаю, куда спешат машины, почему самолет задерживают, и когда будут обрабатывать плоскости крыльев. Какие именно радары вращаются на башнях, и как высчитывают развороты. И мысленно морщусь на подлете, глядя на часы – опять глиссада посадки будет крутая, голова разболится.
Наверное, потому с такой теплотой и улыбкой я читал роман Артура Хейли «Аэропорт». Снежные заносы и сильный ветер, подготовка борта к вылету и страховки, десятки людей, что ведут сложную работу в каждой воздушной гавани. И которые могут лишь ждать, если там, в небе, что-то идет не по плану.
Я рекомендую всем эту книгу: тем, кто летает или встречает, кто любит самолеты и болеет небом, кто провожает взглядом реактивных птиц, сидя в кафе. Это прекрасный рассказ о живых людях, о необычной и скрытой от глаз работе, с которой каждый из нас сталкивается в жизни. И, в конце-концов, это невероятно живые и понятные каждому персонажи.
Артур Хейли, «Аэропорт».
