Стальные скрепы времени.
«Mes respects madame ou monsieur…
Позвольте представиться, Кристоф Лурже, профессор Парижского университета, доктор исторических наук. И в этом послании мне предстоит два интереснейших эксперимента. Во-первых, отправить свои слова в будущее. До сих мне, как практикующему археологу, доводилось лишь читать такие послания, непосредственные и косвенные. Пришел и мой черед постараться передать нечто важное.
Согласно моему завещанию, уже составленному и заверенному, наследство будет передано тому потомку, кто будет иметь как можно более близкие отношения с исторической наукой.
Тому причина второй эксперимент. Нам с тобой, мой уважаемый потомок (прошу меня простить pour ma familiarité, но общение нам предстоит долгое, близкое, хоть и немного одностороннее. Надеюсь ты не против, n'est-ce pas?), предстоит нечто очень и очень важное...»
Сильвия в очередной раз чуть рассеяно перечитывала письмо, полученное месяц назад. Его передали представители очень уважаемого швейцарского бюро Ральфа Освальда. Фирма пеклась о своей многовековой репутации и твердо стояла на доскональном выполнении воли клиентов. Да, предок знал, к кому обратиться. Поток мыслей прервал шум открывающейся двери купе и нахлынувший аромат кофе. Мужчина с довольной усмешкой поставил стаканчики на столик.
– У вас, в Европе, почти все уже стерильное, затхлое и блеклое, как простыня в африканском отделении Красного креста. Но за хороший кофе на каждом углу я готов вас простить.
– Это первоклассный современный экспресс, Ральф. Не каждый угол.
– Schöne, в Африке я могу ехать неделю и не найти даже самого отвратного кофеечка. Так что у вас он на каждом углу.
Сильвия Лурже, или «профессор», как сразу привык называть её Ральф Барт, не могла определиться со своим отношением к спутнику. Или правильнее сказать «компаньону»? Он был слишком странный и непривычный для ее, что уж спорить, «затхлого и блеклого» европейского взгляда. Безумное сочетание немецкой расчетливости и педантичности с какой-то латиноамериканской эмоциональностью и живостью.
– Скоро прибываем, но на кофе время есть. Спасибо тебе. Все готово?
– Fräulein, оружие, телефон, документы и деньги при мне всегда, багажом займусь, не извольте беспокоиться. Если посреди вокзала мы не встретим демона, все будет в полном ажуре.
Девушка откинулась на спинку кресла, бездумно глядя на горный пейзаж за окном. Поезд летел быстро и бесшумно, путь от Греции до Австрии занял до смешного мало времени. Внезапно ей в голову пришла мысль, что когда-то её предок мог ехать по этим же местам. В Европе поезда могут ходить по одним и тем же местам веками. Меняется техника, но какой-то особый дух остается, скорее лишь крепнет со временем.
– Знаешь, Ральф, я всегда любила поезда. В них особо хорошо чувствуешь историю. От пейзажа, от кучи маленьких станций и старинных вокзалов, до самой сущности дорог, что связали нашу цивилизацию. Мой предок, кстати, в письмах настоятельно советовал держаться именно железной дороги.
– Он был мудр, fräulein professor, этот ваш пра-пра-пра-кто-он-там. Вас должно быть удивит, но по всему миру шаманы очень уважают именно железные дороги, называют их „стальными скрепами времени“. Старые дороги могут забываться, но редко бросают пути поездов. Старые города, старые дороги – они как якоря. Нечто неизменное и очень надежное. А опора нужна как в обыденной жизни, так и в колдовстве. Кстати, насколько я помню, вы едете как раз к колдуну?
Сильвия поморщилась, её научная академическая сущность вставала на дыбы каждый раз при упоминании подобной „бесовщины и беспросветной глупости“. Вот только жизни было плевать на её личные взгляды и предпочтения.
– Предок советовал обратиться на три кафедры различных старинных университетов. Он был уверен, что, раз они простояли века, то и до моего времени доживут. Вот только XX век перечеркнул множество традиций. Я еду на встречу с давним уважаемым коллегой, профессором Иоганом Зенаком. Как знаток истории университетов Европы, он может подсказать, где начинать изыскания.
– Судя по вашим словам, нам предстоят долгие поиски. Не сочтите меня чрезмерно меркантильным, но у вас хватит на это средств?
– У меня лично не хватило бы денег даже на оплату твоих услуг. Но предок был очень предусмотрительным человеком. Кроме бумаг он оставил весьма приличную сумму специально для того, кто станет его наследником. Более того, в дневниках он указал некие тайники и „схроны“, где спрятал часть своих археологических находок. К сожалению, записи зашифровны, но я догадываюсь, где искать ключ.
Прибытие прошло спокойно. Добравшись в забронированную гостиницу под вечер, компаньоны решили отдохнуть до утра. Ральф привычно предложил пару своих то ли африканских, то ли кубинских аумлетов, так же привычно получил в ответ возмущенное фыркание и рекомендацию не увлекаться „ароматными травками“, после чего оставил свою подопечную одну.
Сильвия постаралась уснуть, но слишком много мыслей клубилось в голове. Спустя четверть часа девушка сдалась, накинула халат и включила настольную лампу, вновь садясь за изучение невероятного наследства. Где-то недалеко от гостиницы начали кричать дурные коты.
«Я пишу эти строки, находясь в ясном уме и трезвой памяти. Медицинское свидетельство прилагаю специально, ибо, disons ainsi, далее речь пойдет о не совсем обычных вещах. Хочу заверить, что я всегда стоял на сугубо академическом и научном взгляде. И даже сейчас, по мере сил, стараюсь сохранить свои убеждения.
Перед продолжением чтения, прошу тебя, мой потомок, провести один эксперимент. Основой для него послужил фолиант, который я обнаружил во время моих археологических изысканий в Северной Сахаре в 1881 году».
О, да. Она никогда не забудет тот день, когда, поддавшись скорее любопытству, проделала все указанное. Со смехом, с улыбкой, чувствую себя буквально в эпицентре глобального розыгрыша. Каждую минуту ожидая фразы «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камер!».
Взяла обычный домашний цветок в горшке, под руку подвернулся любимый клеродендрум Томпсона. Начертила несколько геометрических фигур на веранде, не поленившись высчитать их по написанным формулам и положению солнца. И оставила горшок до утра. А наутро…
Сильвия поймала себя на том, что сердце вновь бьется, как на пробежке, а рот пересох от волнения. Налила чуть дрожащей рукой воды и постаралась успокоиться. Хотя, как и где найти душевное равновесие, когда вся картина мира разлетелась на осколки! Как тот горшок из под цветка.
Утром, выйдя на веранду, она не поверила глазам. Убеждение в профессиональной шутке тогда достигло предела, весь день ждала увидеть оператора. Но не увидела. Повторила эксперимент еще трижды, в разных частях дома, с разными растениями. Итог был один. К утру все они выглядели многолетними, разрастаясь в десяток раз. И гибли в течение пары суток по понятным причинам, ничто живое просто не приспособлено к такому молниеносному росту. Тогда, вместе с осознанием произошедшего, в её душу первый раз заглянул дикий ужас.
Девушка содрогнулась, буквально выныривая из воспоминаний, словно из темных и холодных вод. Вновь попробовала сосредоточиться на пожелтевших страницах. Еще бы кошки не голосили так. Не весна ведь, что на них нашло?
«Итак, мой потомок и наследник, теперь ты убедился, что законы мироздания не так просты, как казалось раньше. По крайней мере, в моем, 1894 году науке не известно ничего об особой стороне реальности, описанной в фолианте.
Я потратил тринадцать лет на расшифровку древнего текста, а так же поиски дополнительной информации. К сожалению, я не могу завершить свое исследование (или же правильнее сказать «расследование»?) по целому ряду причин. И главная из них заключается в том, что мир начнет меняться именно в твоем времени. Это не пустое предсказание, а точный расчет. Следующая волна изменения реальности грядет в 2019 году Anno Domini. Изменения, а точнее искривления, так говорить правильнее, носят не случайный характер. За ними стоит некая воля, некая сущность.
Как верному сыну эпохи академического знания и покорения этого мира силой разума, мне не пристало упоминать мистику. Но, боюсь, искренне и до слез боюсь, mon ami, что нам выпал шанс столкнуться с некой почти божественной сущностью. Древней, как само мироздание».
Где-то в соседних номерах заплакал и закричал ребенок. Сильвия поморщилась. Ничто не сбивало рабочий настрой так, как умели маленькие дети. Ну, вот что ему не спится?
Стоп. Девушка прислушалась. Она внезапно осознала, что не слышит никаких иных звуков, кроме криков маленького ребенка и кошек. В достаточно большой гостинице посреди города должно быть куда больше шума. Кошки и дети, кошки и дети, почему-то ей казалось, что это очень важно.
Борясь со странной тревогой, встала и подошла к двери. Глупость, но стоит уточнить у дежурного портье, все ли в порядке. Выйдя в коридор, Сильвия удивилась тому, как тускло горят лампы. За столиком у лифтов горела настольная лампа, но никого не было.
– Простите, портье? Вы здесь? В гостинице все в порядке?
Услышав шаги, девушка обернулась. При виде двух мужчин все тот же необъяснимый страх усилился. Тяжело забилось сердце, холодный пот враз выступил на спине. Одинаковые костюмы и плащи, синхронные движения. И безэмоциональные голоса, в унисон произнесшие: «Во имя Ассанам — Улисвад`Ду».
Вторая часть рассказа. Продолжение следует.
Первая часть
